Ходила смотреть «Кориолана» с Томом Хиддлстоном в роли главного героя и Марком Гэтиссом в роли Менения. Смотрели в кино. И на этот раз я по-настоящему пожалела, что не было возможности увидеть все вживую, в театре. Похоже, в «Донмаре» этот спектакль дает зрителям мощное ощущение присутствия: действие идет прямо в зрительном зале, маленькая сцена окружена зрительскими местами и находится с ними на одном уровне. Постановка очень минималистична в отношении декораций и костюмов, т.е. все внимание зрителя привлекается и удерживается исключительно актерами, и они справляются с задачей просто потрясающе!
читать дальше: спойлерно и ИМХОСейчас стало популярным осовременивать шекспировские пьесы, переносить их действие с сохранением оригинального текста в наше время. Из таких я видела «Гамлета» и «Отелло» в версиях лондонского Национального театра, причем «Отелло» с восторгом вспоминаю до сих пор. «Кориолан» же кажется скорее символично-безвременным, сохраняя некоторую атрибутику прошлого в виде мечей и деталей костюмов, но при этом ненавязчиво сочетая ее с современным городским стилем. Выглядит все очень органично. С одной стороны, красивый шекспировский текст требует какой-то внешней декоративности и получает ее, с другой – зритель еще раз убеждается в том, что человеческие трагедии - вне времени.
Сразу скажу, что я не отношу себя к фанатам Тома Хиддлстона. Просто считаю его неплохим актером. То, как много у Тома фанаток, я получила возможность почувствовать еще до спектакля: зал был полон (из-за обилия желающих спектакль повторяли в тот же день уже ночным сеансом), причем на все количество зрителей я, сознательно потратив на это время, насчитала всего пять мужчин. Одним из них был мой муж, который успел озвучить возмущенное: «Куда ты меня привела?!» несколько раз до начала сеанса.
Но сейчас мне хочется первым вспомнить не Хиддлстона. Восторг у меня вызвал Марк Гэтисс! Возможно, роль Менения просто очень ему подходит, но в отношении Гэтисса в этом спектакле мне хочется сыпать определениями без остановки. Он небрежно-изящен и очаровательно-неловок, он подкупающе-простодушен и изысканно-хитер. Некоторой внешней аморфностью он полностью противоположен четко очерченному Кориолану. Менений-Гэтисс остроумен и забавен, что выгодно разбавляло одиозность некоторых сцен, и он же неподдельно жалок и трагичен в финале. То, как легко Марк в роли Менения то исчезал на фоне других персонажей, то без особых усилий оттягивал на себя все внимание зрителей, произвело лично на меня сильное впечатление!
Кориолан… Пожалуй, теперь, после просмотра, я уже не смогу отличить свои впечатления от Кориолана пьесы и Кориолана спектакля. И вряд ли смогу представить в этой роли кого-то кроме Хиддлстона. На него хотелось смотреть и смотреть. Я бы сказала, что он выглядел и достаточно эффектно благодаря лестным для его фигуры лаконичным костюмам, и достаточно эстетично – учитывая его собственную сдержанную стильность, и просто незабываемо.
Кориолан – это мужественность в своих крайтих проявлениях, лишенная мудрости и человечности. Герой Хиддлстона, воспитанный честолюбивой и волевой, насквозь пропитанной мизогинией матерью-патрицианкой, стал, на мой взгляд, ее средством заявить о себе в этом мире. С самого детства вскормленный идеями о величии мужчины и воина, он получил от матери индульгенцию на презрение ко всем, кто уступает ему в храбрости и доблести. И, хотя в его жесткой несгибаемости и нежелании лицемерить есть что-то обжигающе-чистое, всеми поступками героя движут скорее ярость и гордыня, нежели упорство и воля. Он идет по жизни, оставляя за собой черный выжженный след. Запомнилась сцена, в которой герой смывает с себя кровь после битвы – эффектная, физиологичная и недвусмысленная: буквально чувствуется, что от ран на своем теле, крови и боли он получает мучительное и острое удовольствие. Позже выяснится, что он тщательно ведет свои ранам счет.
Быть собой всегда – основной принцип, или, возможно, навязчивая идея Кориолана. За свои боевые подвиги во славу Рима он абсолютно уверен, что заслужил это право. Когда он терпит поражение в выборах в сенат, становясь жертвой политических интриг, и толпа изгоняет его из города, он ищет в бывших врагах-вольсках союзников для своей мести Риму. Но даже в сцене своего предательства Кориолан в исполнении Хиддлстона последователен и верен себе настолько, что даже не вызывает неприязни. Как судить того, кто принципиален в своей беспринципности и кристально честен в бесчестии? Кориолан, верно служивший Риму, действительно без каких-либо сожалений стер бы с лица земли свой родной город, если бы не…
…Волумния, его мать. Невероятный персонаж, воплощенный на сцене Деборой Финдли! (Тема взаимоотношений матери и сына мне всегда интересна по вполне понятным личным причинам). Одержимая своими сыном, точнее, идеей величия, помещенной в своего сына и взрощенной в нем, она кажется страшноватым человеком. И когда говорит, что слава сына для нее важнее жизни сына, и когда полубезумно грозит городской черни, изгнавшей Кориолана, его гневом и возмездием, и когда вместе с женой и ребенком Кориолана приходит к нему в лагерь вольсков, чтобы просить отказаться от мести Риму, чередуя искреннюю мольбу с хитростью и угрозами. О, у нее, несомненно, есть для этого веские основания. Непреклонный Кориолан теперь враг Рима. И, значит, ее враг тоже. Неистовой натуре ее сына чужды какие-либо полутона, сострадание и человечность не входят в число его добродетелей, он слишком привык противопоставлять себя всем остальным. Словом, все, что когда-то воспитала в нем Волумния, теперь обернулось против нее же.
Этой маме удается переломить своего сына. Назвать результат ее уговоров можно, на мой взгляд, только этим словом. Потому что к концу выворачивающией душу сцены их разговора ясно, что Кориолан уже мертв. Он еще что-то говорит, обнимает свою семью, в его глазах стоят слезы – в этот момент он кажется живым и человечным, как никогда… Но его смерть – это только вопрос времени. Даже в предательстве родного города и народа он умудрился остаться верным себе, теперь же он – проявив сострадание и утратив волю перед матерью - впервые совершает то, чего не делал никогда: предает себя. А предательство себя всегда фатально.
Этот спектакль по окончании еще долго стоит перед глазами: готичные резкие тени и резкий свет, острые злые углы немногочисленных декораций, сцена, зажатая в ловушку между глухой кирпичной стеной и кольцом зрителей, пронзительные голоса и блестящая липкая кровь, надрыв и обреченность. Даже не верится, что выступавшая перед началом спектакля уютная пышечка-блондинка Джози Рурк и была режисером зрелища! На следующий день муж утверждал, что Том Хиддлстон всю ночь орал ему в ухо, мешая спать. Не удивительно! Мне тоже снилиь сцены из спектакля. Только не Том Хиддлстон, а Менений Марка Гэтисса. С этой его лисьей улыбкой, в потрепанном рыжем костюме. И позже - с красными, полными слез глазами, изгнанным из Кориол, понимающим, что столь любимого им человека не существует и никогда не существовало, ибо тот – всего лишь оболочка чужих честолюбивых чаяний.
Менений в исполнении Марка Гэтисса и Волумния в исполнении Деборы Финдли.
@темы:
Others,
Театр,
Просто мнение